Неточные совпадения
— У нас развивается опасная болезнь, которую я назвал бы гипертрофией критического отношения к действительности. Трансплантация политических идей Запада на русскую
почву — необходима, это бесспорно. Но мы не должны упускать из виду огромное значение некоторых особенностей
национального духа и быта.
Возвращение к собственной
почве, к своей
национальной стихии так легко принимает в России характер порабощенности, приводит к бездвижности, обращается в реакцию.
Но национальность может быть унижена и истреблена в войнах, возникших на
почве национальных страстей и интересов, иногда корыстных, иногда бескорыстных.
Русская народная жизнь с ее мистическими сектами, и русская литература, и русская мысль, и жуткая судьба русских писателей, и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от
почвы и в то же время столь характерно
национальной, все, все дает нам право утверждать тот тезис, что Россия — страна бесконечной свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем народном дионисизме, не желающем знать формы.
Мировое и
национальное церковное возрождение возможно лишь на
почве укрепления вселенского церковного сознания и предполагает обострение вопроса о соединении церквей.
И современная русская мистика слишком часто лишена церковных и
национальных корней, она только разрыхляет
почву для загорающегося нового религиозного сознания.
Может быть, вина в нашем
национальном характере? Но ведь этим вопрос не решается, а только отдаляется: отчего же
национальный характер сложился такой, по преимуществу инертный и слабый? Придется только решение, вместо настоящего времени, перенести на историческую
почву.
С иностранцами могла бы выйти прескверная история, и барин, стоя на
почве, понимал, что русское изобретение только один русский же
национальный гений и может преодолеть.
Русское
национальное самочувствие и самосознание всегда ведь было таким, в нем или исступленно отрицалось все русское и совершалось отречение от родины и родной
почвы, или исступленно утверждалось все русское в исключительности, и тогда уже все другие народы мира оказывались принадлежащими к низшей расе.
Интернационализм на русской
почве есть германизм, русский пацифизм есть германское расслабление русской
национальной воли.
Духовная
почва католичества никогда не привела бы к такой обособленности, к таким крайним формам
национального самоутверждения.